Томас Бекет [=Бекет, или Честь Божья] - Жан Ануй

Бекет. Они боятся, государь.

Король. Понятно. Это хорошо. Народы должны бояться. Как только они перестают бояться, у них появляется желание, чтобы боялись их! И они обожают внушать страх! Точно так же, как и мы. При первой же возможности твои сыновья стараются взять свое, уж поверь мне! Ты никогда не видел крестьянского бунта? А я раз видел, в детстве, еще при жизни моего отца. Не очень приятное зрелище. (Злобно поглядывает на крестьянина.) Погляди-ка на этого… Он нем, он туп, от него воняет, на нем кишат вши, такие они все…

Девушка пытается ускользнуть.

(Хватает ее.) Останься здесь, ты! (Бекету.) Я тебя спрашиваю, на что она годится?

Бекет (улыбаясь). Вскапывать землю, печь хлеб.

Король. Ба! Англичане едят так мало хлеба!.. Другое дело при французском дворе, там жрут хлеб до отвала, не спорю.

Бекет (улыбаясь). Надо досыта кормить солдат. Потому что король без солдат…

Король (поражен). Верно. Все связано между собой. В этой цепи нелепостей должен же существовать какой-то разумный порядок. Нет, решительно ты философ, мой милый саксонец… Не знаю, как ты этого добиваешься, но кончится тем, что я стану образованным человеком. А ведь забавно все-таки: сам такой урод, а производит на свет таких красоток. Как ты объяснишь это, ты, умеющий объяснять все на свете.

Бекет. Когда ему было двадцать лет, когда у него были целы все зубы и он еще не стал существом, не имеющим возраста, как все простолюдины, он, быть может, был красив. Быть может, у него была ночь любви, мгновение, когда он чувствовал себя тоже королем и не боялся ничего… А потом снова потекла безрадостная жизнь бедняка… Они с женой, должно быть, забыли о той минуте… Но семя было брошено…

Король (мечтательно). А ты хорошо рассказываешь… (Смотрит на девушку.) Ты думаешь, она тоже станет уродливой?

Бекет. Конечно.

Король. А если сделать из нее потаскушку и держать в замке, может быть, она останется красивой?

Бекет. Может быть.

Король. Но ведь тогда, значит, мы окажем ей услугу?

Бекет (холодно). Безусловно.

Отец вскакивает с места.

Дочь испуганно съеживается. Входит брат, угрюмый, молчаливый, с угрозой во взгляде.

Король. Восхитительно! Знаешь, они все понимают! А это еще кто такой?

Бекет (оценив положение с первого взгляда). Брат.

Король. Откуда ты знаешь?

Бекет. Инстинкт подсказывает, государь. (Кладет ладонь на рукоятку кинжала.)

Король (внезапно заворчал). Чего они на меня уставились? В конце концов, они мне надоели! Я же просил пить, собака!

Крестьянин испуганно бросается из хижины.

Бекет. У них очень невкусная вода. У меня к седлу приторочена бутылка с можжевеловой водкой. (Брату.) Пойдем, ты мне поможешь, а то у меня норовистая лошадь. (Резким движением берет под руку брата и, насвистывая свой любимый марш, силой увлекает его за собой.)

Они выходят из хижины, и Бекет внезапно набрасывается на него. Короткая молчаливая борьба; Бекет отнимает у него нож. Юноша убегает в лес. Бекет смотрит ему вслед, поддерживая правой рукой левую. Потом возвращается в хижину.

Король (скрестив вытянутые ноги, сидит на табурете, насвистывает. Кончиком стека приподнимает юбку девушки и внимательно разглядывает ее, бормочет что-то) . Мои сыновья… (Прогоняет эту мысль.) Он меня утомляет, этот Бекет. Приучает меня думать. А это безусловно вредно для здоровья. (Встает навстречу входящему Бекету.) Принес воды? Сколько же можно ждать!

Бекет. Прошу вас, сир, вот можжевеловая водка, а то вода очень мутная.

Вслед за Бекетом входит крестьянин.

Король. Пей ты тоже. (Замечает, что рука Бекета перевязана окровавленным платком.) Что это у тебя? Ты ранен?

Бекет (прячет руку) . Моя лошадь действительно немного норовиста, государь. Испугалась, когда я коснулся седла. И цапнула меня.

Король (разражается бурным хохотом, он в восторге) . А! А! Это смешно! Это действительно смешно! Мессир ездит верхом лучше нас всех, мессир никак не может найти для себя достаточно горячего скакуна! Мессир выставляет нас дураками, когда показывает акробатические трюки в манеже! А когда он достает что-то из седельной сумки, лошадь его кусает, как мальчишку-пажа! (Он возбужден, почти, счастлив. Неожиданно его взгляд становится нежным.) Ты побледнел, мой маленький саксонец?.. За что я тебя так люблю? Это смешно, но мне почему-то вовсе не весело оттого, что тебе так больно… Покажи руку. Лошадиный укус опасен. Дай, я промою рану водкой.

Бекет (поспешно отдергивает руку). Я уже промыл, государь. Это пустяк.

Король. Тогда почему ты так побледнел? Покажи.

Бекет (внезапно холодно). Рана безобразна, а вы ведь не любите видеть кровь.

Король (отодвигается от него, потом радостно восклицает). И все это для того, чтобы принести мне воды! Ранен на службе королю! Мы им скажем, что ты меня защищал от хищного зверя, и я сегодня же вечером сделаю тебе прекрасный подарок. Что бы тебе доставило удовольствие?

Бекет (тихо). Эта девушка. (После некоторой паузы.) Она мне нравится.

Пауза.

Король (мрачнеет). Вот как. Досадно! Она мне тоже нравится. И в таких делах у меня — дружба побоку.

Молчание.

(Внезапно у него делается хитрое выражение лица.) Хорошо. Но помни: даром ничего не дается.

Бекет. Да, государь.

Король. Даром ничего не дается. Слово дворянина?

Бекет. Да, государь.

Король (выпивает водку. Внезапно весело) . Договорились. Она твоя. Заберем сейчас или пришлем за ней?

Бекет. Я пришлю за ней двух солдат. Они нас, кстати, догнали.

Действительно во время этой сцены за хижиной собрался отряд вооруженных всадников.

Король (крестьянину) . Вымой свою дочь, собака, и вычеши ей вши. Она поедет во дворец. Я отдаю ее этому дворянину, он тоже саксонец, как и ты. Надеюсь, ты доволен? (Выходя, Бекету.) Дай ему золотую монету. Сегодня я добрый. (Уходит.)

Крестьянин испуганно смотрит на Бекета.

Бекет. За твоей дочерью никто не придет. На будущее время прячь ее получше. И скажи сыну, пусть уйдет в лес, для него теперь это самое безопасное. Бери! (Бросает ему кошелек и уходит.)

Крестьянин (после его ухода хватает кошелек, плюет со злобой и кричит) . Сдохни! Сдохни сам, свинья!

Девушка (внезапно) . Какой он красивый! Это правда, что он возьмет меня во дворец?

Крестьянин. Потаскушка! Нормандская девка! (Бросается на нее и осыпает ударами.)

Король, Бекет и бароны ускакали галопом под звуки охотничьего рога. Исчезли хижина в лесу и деревья.

Мы во дворце Бекета. Слуги выдвигают на сцену что-то вроде низкой кровати с подушками, кресла. В глубине, между двух колонн, висит прозрачный занавес, сквозь который виднеются накрытый стол и сидящие за ним гости. Пир подходит к концу. Слышны пение, взрывы смеха… На кровати, поджав ноги, сидит Гвендолина и тихо наигрывает на виоле. Занавес приоткрывается, появляется Бекет, подходит к Гвендолине. Пиршество и взрывы смеха продолжаются, изредка прерываемые грубыми, бессмысленными песнями.

Гвендолина (на мгновение перестает играть). Они все еще едят?

Бекет. Да. Они наделены способностью поглощать пищу в немыслимых количествах.

Гвендолина (снова перебирает струны, нежно). Как мой повелитель может проводить все дни и ночи напролет с такими людьми?

Бекет (присев около нее, ласкает ее). Когда твоему повелителю приходится слушать споры ученых богословов о том, какого пола ангелы, ему еще скучнее, моя милочка. Им столь же недоступно понимание истинной сути вещей, как и животным…

Гвендолина (снова перебирает струны, нежно). Я не всегда понимаю слова своего повелителя, когда он оказывает мне милость и говорит со мной. Я знаю только, что приходит он ко мне очень поздно…